ПОКУПКА ЗЕМЛИ
Кусок земли.
Наискосок с юга на север.
Или наоборот.
Это уж как посмотреть.
Вернее, отмерить.
Ничего особенного.
Дом, как рисуют дети.
Двускатная крыша, крыльцо коробочкой.
Солнечно-желтые стены
под серой облачной бязью.
Рядом красный сарайчик
да каменный хлев.
Ничего особенного.
Собственный перелесок.
Облезающий сухостой.
Густой растрёпанный ельник.
Спящий наяву филин.
Задранная косуля.
Ничего особенного.
Тихие соседи,
чьи руки помнят наощупь
рукоять вил,
бутылку самогона,
курок берданки,
горло врага.
Я подтверждаю сделку.
Вполне подходящее место для родины.
******
В пустом — почти — автобусе незнакомая девушка
(деревенская дурочка заблудилась в городе?)
спокойно
терпеливо
и настойчиво
как притерпевшаяся к людской боли санитарка
повторяла с одной и той же интонацией
почему ты кричишь?
почему ты кричишь?
почему ты кричишь?
Ее голос
окутывал меня
и мне все время казалось
что она обращается ко мне
Заблудившаяся в большом городе деревенская дурочка
обычно безобидна
но иногда может и топором по башке
я имею в виду, в прямом смысле этого слова
поэтому я отгородилась от нее
стеклянной стенкой
Я переняла этот навык от местных
воздвигнутая силой воли и воображения
стеклянная стенка
отсекает взгляды по самый зрачок
и отбрасывает слова
в рот говорящему
Как и обычно, это помогло
Но
я никак не могла отогнать от себя мысль
о том
что вдруг она
таки слышала мой внутренний крик.
******
Ненависть
больше не является необходимым условием для убийства.
Убойной силы нашего инстинкта самосохранения
достаточно
чтобы порвать плоть на стейки,
размолоть кости на удобрение,
взбить из мозгов смузи
где мечты, подслащенные сахарозаменителем,
рассосутся в ложь.
И только когда наша жертва
попытается отомстить нам из-за гроба,
он испытает силу нашей ненависти,
которая убьет ее снова.
ДЕРЕВЕНСКАЯ ПОЛЬКА
У нас на деревне лучше не воображать себе лишнего.
Хотя мы и отстроили новый сельмаг, и придали церкви статус
придорожной достопримечательности,
хотя у нас в летней кафешке белые стульчики,
а бывший хлев красуется в роли галереи,
хотя у нас есть даже один муниципальный депутат из ”зеленых” — во
всяком случае, судя по цвету волос.
И все-таки в нашей деревне не стоит воображать себе лишнего — ни о
деревне, ни о себе.
В особенности — О себе.
Народ у нас в деревне живет тихий.
По пятницам, конечно, не такой тихий. А так — тишина.
Но если кто-то вообразит себе лишнего, крик вознесется выше
колокольни, до самого неба.
Ради Бога, осматривай себе нашу серую церковь, разбирай на
могильных камнях заковыристые шведские фамилии.
Ради Бога, садись на белый стульчик, и тебе нарисуют молоком на
поверхности кофе сердечко — вполне сгодится для Инстаграмма.
Ради Бога, сходи в галерею, которая называется — сюрприз! —
”ХлеFF”,
купи там себе какую-нибудь прикольную графику.
Зеленоволосая депутатша подрабатывает там летом смотрительницей
— поболтай с ней, если охота.
Только не воображай себе лишнего. Это просто деревня.
Здесь не выносят горящих глаз, пламенных слов и прочего
огнеопасного — а вдруг пожар?
На самом деле, это только повод.
Подлинная причина заключается в том, что здесь обитают живые
покойники. Просто наша вечность так уютна с этой придорожной
церковью, белыми стульями, галереей ”ХлеFF” и зеленоволосой девой,
что мы не хотим и слышать о воображении — воображать могут
смертные, а не мертвые, плоды воображения принадлежат жизни, а не
вечности.
Наша деревня называется Вечность.
В Вечности проводят вечность.
Не надо воображать лишнего.
